Экономист предсказывает две волны миграции в Украину, обсуждая проблемы внутренне перемещенных лиц, выезд мужчин и вопросы национальной идентичности.

Вопросы о том, где жить, как прокормить семью и где найти работу, ежедневно волнуют миллионы украинцев, лишившихся своих домов из-за войны.

Некоторые пытаются адаптироваться в новых городах, другие ищут возможности уехать дальше, за границу, а есть и те, кто возвращается в оккупацию, потому что там у них "по крайней мере есть крыша над головой".

Почему государство на самом деле не сможет обеспечить жильем всех ВПЛ и что оно должно предложить? Возможно ли удержать украинцев после войны без жестких ограничений? Удастся ли вернуть в украинскую экономику миллиарды сбережений, которые украинцы вывезли за границу?

Об этом во второй части интервью "Телеграф" говорил с доктором экономических наук и экспертом по миграционной политике и финансовым программам для мигрантов и диаспоры Андреем Гайдуцким.

Первую часть интервью читайте на сайте: "За границей появилась еще одна украинская экономика": почему все меньше украинцев хотят возвращаться и что с этим делать

"Если помогать только переселенцам, это затраты. Если поддержать бизнес – это новые рабочие места"

— Кроме активных процессов миграции за границу, у нас есть еще внутренняя миграция. Пять миллионов внутренних переселенцев – это почти как население Норвегии. Есть ли у нас шанс превратить эту гуманитарную катастрофу в возможность развития страны? Как это сделать?

— Вспоминая начало нашего интервью — во многих странах мира, особенно в Азии, периодически происходят катастрофы, как военные, так и природно-климатические. Это приводит к перемещению миллионов людей и росту безработицы.

Если люди не находят работу на новом месте, правительства готовят таких безработных к работе за границей. Это позволит государству решить две проблемы. Во-первых, в стране уменьшится количество безработных, а также расходы на их содержание. Во-вторых, человек, работающий за границей, начнет пересылать часть своих доходов на родину. В-третьих, власти также должны работать над улучшением условий ведения бизнеса в стране, что позволит создать новые рабочие места и быстрее помочь переселенцам найти работу.

Если же работать только с переселенцами, это означает лишь затраты на их содержание, а когда и где они найдут работу — неизвестно. Мы видим это в Германии – там более ста тысяч украинцев годами обращаются в джобцентры, но не спешат принять предложения о работе, потому что им хватает пособий по безработице.

Таким образом, первое — помочь украинцу, который не может найти работу дома, найти ее за границей. Второе – работать с украинским бизнесом, чтобы он создавал больше рабочих мест.

"Почему переселенцы не могут найти работу? Потому что мы ищем не там"

— Мы видим, что многие отказываются покидать прифронтовые территории даже под угрозой жизни. Какие механизмы мотивации – не принуждения, а именно мотивации – могли бы побуждать людей к эвакуации?

— Нужно использовать разные инструменты в помощи им найти работу. Ведь по всей территории страны незакрыты сотни тысяч вакансий.

Пока я шел к вам, увидел объявление от супермаркета NOVUS, который уже предоставляет общежития, поскольку не может найти работников из Киева, и готов предоставлять жилье приезжим из других регионов. Знают ли люди на прифронтовых территориях, что можно найти работу с общежитием? Возможно, они не знают, и этим нужно заниматься.

А второе, к сожалению, особенно для пожилых людей, которые всю жизнь жили в селах и имеют большой опыт работы на земле, очень трудно изменить место жительства и привычки. Для этого нужно только время.

— Есть еще другая сторона – возвращающиеся в оккупацию украинцы. Это не массово (хотя цифры озвучиваются разные), однако такие случаи есть. Что это говорит о нашей государственной политике по ВПЛ? Где мы допустили критические ошибки?

— К сожалению, это говорит не о нашей политике, а о политике агрессора. Он затмевает разум, предлагая украинцам более высокие заработные платы на оккупированных территориях, якобы под предлогом восстановления этих территорий.

В первую очередь это видно в Мариуполе. Но чем все это закончится? К сожалению, мы видим, что общество в России стало агрессивным, зомбированным и неадекватным современным мировым реалиям. Поэтому я бы сказал, что это очень опасно возвращаться на оккупированные территории. Однако миграция — это вопрос экономики: если агрессор предлагает больший доход, чем человек может получить на Родине, а у них есть еще собственное жилье, то они готовы туда поехать.

Здесь мы сталкиваемся с проблемой низких доходов, ограниченных государственных или местных бюджетов, невозможностью платить более высокие зарплаты, пенсии или социальные пособия. Поэтому единственное, что можно сделать – это работать с бизнесом, чтобы он смог предложить работу таким людям.

— Что делать с теми, кому просто некуда возвращаться? Люди из Северодонецка, Бахмута – как обеспечить им достойные условия и как воздержаться от эмиграции?

— Есть два пути. Первый – это работа власти с работодателями. Чтобы работодатель принял человека на работу, выплачивал ему зарплату, что открывает путь к аренде жилья и жизнедеятельности на новой территории. Второй путь — поиск более квалифицированной и высокооплачиваемой работы для украинца за границей, если он не может найти работу в Украине.

Все это делается для того, чтобы человек стал более счастливым и уверенным в себе. Так называемые разговоры о том, что нужно предоставлять жилье ВПЛ, не работают. Вот вы сказали, что в Украине около 5 миллионов ВПЛ. За три года войны жилье получили около 50 тысяч человек. То есть, чтобы обеспечить всех своим жильем, понадобится 300 лет. Имеет ли смысл такой разговор? К сожалению, нет. Вообще, в мире наблюдается тренд к переходу от собственного к арендуемому жилью, поскольку жизнь становится очень динамичной и уровень мобильности населения существенно возрос.

Я уверен, что разговор о ВПЛ должен сводиться к содействию их более быстрому трудоустройству, а это разговор с бизнесом, содействие облегчению условий его работы, чтобы в Украине появилось больше предприятий, которые будут нанимать этих людей. То есть, не прямой контакт с ВПЛ, а через бизнес, который и будет платить ВПЛ, а, возможно, даже обеспечивать жильем. Конечно, государственная поддержка должна сохраняться для социально уязвимых слоев населения, тех, кто из-за проблем со здоровьем не может себя удержать.

Всю ответственность за развитие людей следует максимально переводить на бизнес, и они с этим лучше справятся. Они сами заинтересованы в этом. Ведь бизнес, из-за экономического взаимодействия с людьми, фактически и удерживает людей, платя им заработную плату.

"Война истощила экономику, но часть денег можно вернуть"

— Президент Владимир Зеленский в интервью британскому журналисту Пирсу Моргану заявил первый год полномасштабной войны украинцы вывезли за границу 35 млрд долларов. Это почти половина госбюджета. Можно ли сказать, что этот массовый отток стал одной из основных причин финансового кризиса в Украине?

— Мы забрали часть ликвидности из экономики — это деньги, которые раньше циркулировали. Если мы пригласим обычного донора, он может сдать до поллитра крови. Представьте, мы взяли у него два литра крови. Конечно, это привело бы к серьезному истощению организма. Приблизительно это и произошло с экономикой в Украине.

— Сколько из этой суммы можно было бы вернуть в украинскую экономику и каким образом?

— Есть три способа возврата этих денег. Первый, украинцы за границей тратят деньги, и эти деньги попадают в бизнес, к потенциальным инвест